Схимонах Ираклий – в миру Иосиф Мотях – родился в 1863 году в Черниговской губ. в семье казака. Как сам старец впоследствии рассказывал, в монастырь его отдали еще совсем ребенком, и родителей своих он не помнил.
В послужных списках братии Свято-Троицкого Иссык-Кульского монастыря [7] фамилия монаха Иринея – Мотях, мирское имя – Иосиф. В разных современных источниках можно встретить ошибочно указанное мирское имя Сергий и написания фамилии через «И», через «А».
14 октября 1901 года Иосиф поступил послушником в Свято-Троицкий Иссык-Кульский монастырь Пржевальского уезда Семиреченской обл. Туркестанского края (ныне Киргизия).
25 марта 1905 года был пострижен в монашество с наречением имени Ириней.
Настоятелем монастыря как раз с марта 1905 года становится игумен Порфирий (Муковозов), назначенный в Туркестанскую епархию из Рождество-Богородицкой Глинской пустыни Курской губ. Он принес в иссыккульскую обитель строгий общежительный устав Глинской пустыни, составленный по чиноположению Афона, традиции духовного наставничества и молитвенного делания. 25 августа 1905 года по приглашению игумена Порфирия на Иссык-Куль прибыл хор монахов из Глинской пустыни. Некоторые из певчих потом остались в обители, укрепив ее духовно и нравственно. Ближайшими сподвижниками о. Иринея стали глинские монахи Феогност (Пивоваров), Серафим (Богословский) и Анатолий (Смирнов), а также – монахи Геннадий (Лобачев) и Пахомий (Русин).
Качеств о. Ириней был хороших, к послушаниям усерден, исправно исполнял обязанности звонаря и помощника эконома. Была у него одна особенность: время от времени он отпрашивался из монастыря в отпуск и долгое время странствовал.
В начале 1907 года монаху Иринею Туркестанским епархиальным начальством был разрешен 4-х месячный отпуск «для поездки на Св.-Афонскую гору для богомолья» [5]. После отлучек о. Ириней возвращался к своим монастырским послушаниям. Монастырское начальство за это на него в консисторию не жаловалось, и нареканий он не получал, хотя порой отлучки затягивались на полгода или дольше, как в 1912–1914 годах. В это время, по некоторым данным, он трудился сторожем при архиерейской даче под г. Верным, подвизался в соседнем Свято-Серафимовском скиту на Мохнатой сопке, где проживал о. Серафим и бывал о. Анатолий.
В 1916 году монах Ириней находился в Иссык-Кульском монастыре. 11 августа, во время антиправительственного восстания коренных народов Туркестана, бунтовщики напали на Иссык-Кульский монастырь. Часть братии заранее уплыли на лодках на близлежащий остров, в обители остались престарелые монахи и некоторые послушники. Монах Ириней спасался на острове, потом – в близлежащем селе Преображенское (Тюп). Бунтовщики ограбили монастырь, осквернили церкви и зверски убили семерых его обитателей, лишь четверо послушников спаслись, впоследствии рассказав обо всех пережитых ужасах. Всю свою жизнь о. Ириней горячо молился за своих собратьев-мучеников и каялся в том, что не пошёл с ними на эту Голгофу.
В некоторых жизнеописаниях прписп. Ираклия говорится, что во время разгрома монастыря и гибели монахов он находился в числе оставшихся и спасся на колокольне. Об этом рассказывали жители с. Ананьево и упоминается в одном из отчетов туркестанского духовенства [2]. Однако в Дневнике настоятеля Иссык-Кульского монастыря, где очень подробно рассказывается о всех трагических событиях августа 1916 года, имя монаха Иринея перечислено в списке спасавшихся на острове [6]. Там же по именам перечисляются 12 монахов и послушников, оставшихся в монастыре, подробно рассказывается о судьбе каждого. Монаха Иринея (Мотяха) среди них нет.
После того, как в марте 1919 года Иссык-Кульский монастырь был закрыт вооруженными коммунарами из г. Верного, монах Ириней какое-то время подвизался в окрестных горах и в с. Преображенское (Тюп), а затем ушел в Аксайские горы в скит иеромонахов Серафима и Анатолия в урочище Кызыл-Жар, куда переселились также о. Феогност и о. Пахомий (Русин).
Примерно в это время или позже он принял схиму с наречением имени Ираклий.
В начале августа 1921 года все пятеро насельников Аксайского скита пошли в город Верный в Никольский храм на праздник св. великомученика Целителя Пантелеимона. После праздника о. Ираклий и Пахомий остались в городе, а трое иеромонахов вернулись в горный скит, где ночью отцы Серафим и Феогност были убиты, а Анатолию удалось бежать.
В сер. 1920-х годов о. Ираклий и о. Пахомий перебрались в станицу Талгар. Ираклия приютил благочестивый церковный староста И.Д. Дмитриев, помогавший многим монахам. В доме Дмитриевых о. Ираклий жить отказался, построив себе келью в дальней части сада, часто надолго уходил в горы молиться. К нему иногда приходили верненские монахини Евфимия, Дорофея, Магдалина и инокини Александра, Феодора, Мариамна, Татьяна. Они любили все вместе сидеть вечерами в саду под яблонями и петь псалмы и духовные канты. Вот один из тех, что любил о. Ираклий:
Полезно ночью для души
В пустынной и немой глуши
В уединении сидеть
На звездный свод небес смотреть.
Среди светил плывет луна,
Кругом молчанье, тишина.
Легко уму горе взлетать
И в небе Бога созерцать.
Монахини вспоминали, что о. Ираклий очень любил детей Дмитриева. Бывало, играл с ними, забавлялся, а потом закрывал лицо руками, говоря: «Прости, Господи!» – и смеялся.
В окрестностях Талгара находились кельи и других подвижников. В 1928 году здесь производились массовые аресты верующих людей. Пострадал и церковный староста Дмитриев, его семью арестовали и отправили в ссылку на Аральское море. О. Ираклий в это время молился в горах. Вернувшись, он обнаружил, что Дмитриевых уже нет. После этого он ушел на Иссык-Куль, в горах близ родной обители построил келлию, в которой подвизался некоторое время в полном уединении.
В начале зимы 1928 года житель села Сазоновка (ныне с. Ананьево) Мирон Николаевич Дубинин ехал в горах верхом на лошади. Услышав стон, он поехал на звуки и обнаружил старца Ираклия в обветшавшей разорванной монашеской одежде. Стонал старец оттого, что у него сильно болела рука. Мирон, видя его в таком бедственном положении, с трудом уговорил поехать в село. Собрал Мирон в узелок все вещи и книги преподобного, посадил старца на лошадь и привез домой. За ночь жена Мирона сшила Ираклию новую одежду из холста, а наутро его отвезли к фельдшеру, который обработал рану. После выздоровления преподобный сказал, что жить в доме у них он не может. Тогда Мирон помог старцу устроить келлию в саду, в сарае, служившем кухней.
Живя у Дубининых, о. Ираклий продолжил свои аскетические подвиги. Ежедневно читал полунощницу, утреню, часы, обедницу, вечерню и повечерие, спал мало и урывками, в постель не ложился, но почти всё время проводил в молитве стоя. Изнемогая, сидя на лавке, засыпал ненадолго, и затем снова вставал на молитву.
Молва о том, что в Сазоновке живёт старец-схимник, быстро разнеслась по округе. К старцу стали приходить люди, просить совета и молитв. Всё, что приносили ему, он отдавал супруге Мирона. Из келлии выходил редко. Со двора – только в местный храм и в храм соседнего села Семеновки, где служили протоиерей Исайя (Горборуков) и архимандрит Геннадий (Лобачев) – оба «тихоновцы», «староцерковники», оба – выходцы из Иссык-Кульского монастыря. Вместе с ними старец Ираклий противостоял обновленчеству.
В 1929 году в Сазоновке началась кампания по раскулачиванию. Первыми в число «кулаков» попадали верующие люди за то, что не хотели идти в безбожные колхозы. Представители власти пытались выяснить, кто такой старец Ираклий. Мирон Дубинин вначале назвал его своим дядей. Когда узнали, что это не так, Мирон Николаевич проводил старца к своему двоюродному брату Андрею Дубинину, а сам вскоре был арестован и посажен в тюрьму, откуда уже не вернулся.
У Андрея Дубинина за домом стояла деревянная избушка, где и поселился старец. С утра до вечера чета Дубининых работала в поле, а их девять детей оставались на попечении старца. Он их кормил, когда проголодаются, и снова принимался за молитву. Вскоре на Дубининых стали давить, чтобы они вступили в колхоз. Старца забрала к себе семья Бочарниковых, а Андрея Дубинина посадили на 10 лет.
Бочарниковы жили очень бедно, в ветхой однокомнатной глинобитной хатке с печью, на которой они и спали. Сергий Феодотович Бочарников хотел построить для старца Ираклия келлию, но он не дал на то согласия, а поселился в бывшем у них закроме, сколоченном из досок, в котором одна доска отодвигалась и служила дверью. Вместо кровати ему служил длинный стол, вместо постели – две дерюжки, свитые из конопли – на одной спал, другой укрывался. Печку преподобный тоже не разрешил поставить. Зимой, когда жена Сергия в избе печь топила, она собирала в ведро горячие угли и относила старцу. Это было все его отопление. Только в последние годы в его келлии поставили чугунную печь. Иногда он нарушал свое уединение и общался с Бочарниковыми, но только исключительно ради духовной беседы.
Вскоре волна раскулачивания коснулась и этой бедной семьи – за то, что они тоже не пожелали вступать в колхоз. Главу семейства связали, увели, но к вечеру отпустили. Из дома же забрали все, что можно было унести, оставив лишь голые доски.Когда преподобный увидел, что Бочарниковым и спать не на чем, он принес из келлии своей две дерюжки, укрыл детей и сказал: «Ну вот, ребятушки, ложитесь, спите, а мы посидим. А завтра – что Бог пошлёт, помогут люди». И до утра он просидел с ними, укрепляя их молитвами и рассказами из житий святых, об их терпении, незлобии и кротости. И правда, наутро пришли родственники Бочарниковых и другие односельчане и принесли им всего понемногу.
Всю жизнь старец был крайне прост и доступен, так что при всем благоговении к нему, люди не могли в полноте ощутить его величия. По своему смирению преподобный почти ничего о себе не рассказывал.
Старцу Ираклию Господом было открыто, что он умрет на Вознесение Господне. И к этому сроку он просил сшить ему схимническое облачение, сам расшил его крестами, и объяснил, как его хоронить. В июне 1937 года тяжело заболел. Незадолго до Вознесения в саду Бочарниковых зацвели яблони. К вечеру, накануне праздника, преподобный вышел из келии и сказал детям: «Ну, ребятушки, пойдемте, погуляем». Пока дети играли в саду, старец прилег под яблоней и самостоятельно встать уже не смог. Его принесли домой, и Сергий Феодотович ни на минуту не отлучался от него, сидел у одра его до самой кончины. До последней минуты старец был в сознании, в момент смерти окликнул Сергия Феодотовича, сложил руки крестообразно на груди, сделал последний вздох и закрыл глаза. Случилось это в день Вознесения Господня 10 июня 1937 года.
На похороны старца съехались все знавшие его жители окрестных сел. Священников не было, и некому было совершить чин отпевания. Время для верующих было страшное, но люди шли и пели погребальное Трисвятое, пока процессия шла до местного кладбища.
Сергей Бочарников, который сподобился увидеть кончину о. Ираклия, впоследствии был похоронен в его могилу. Это помогло семье Бочарниковых и всем, почитавшим старца, сохранить могилу исповедника. В 1975 году, когда производилось подзахоронение, обнаружилось, что гроб старца был совершенно неистлевший, как новый.
Люди, молившиеся у могилы схимонаха Ираклия, получали просимое даже, казалось бы, в самых безвыходных жизненных ситуациях. Рассказы об иссыкульском старце Ираклии поначалу не были записаны, но передавались знавшими его людьми из уст в уста, из поколение в поколение. Память о схимонахе Ираклии, архимандрите Геннадии и иерее Исаии как о «трех столпах Православия» жила в Иссык-Кульской области.
11 августа 1993 года схимонах Ираклий был прославлен в лике местночтимых святых Алма-Атинской епархии, а в августе 2000 года Юбилейный Освященный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви внёс его имя в Собор святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.
13 сентября 2004 года мощи преподобного Ираклия были обретены на православном кладбище села Ананьево. При обретении мощей преподобного Ираклия был найден деревянный крест размером 30х16 см и хорошо сохранившиеся остатки черной ткани с изображением схимнического креста. На следующий день святые мощи перенесли в Бишкекский Воскресенский кафедральный собор. Поначалу святыню положили в алтарной части и выносили для всеобщего поклонения в храм два раза в год: 10 июня (в день преставления преподобного) и 13 сентября (в день обретения мощей). 27–28 октября 2008 года мощи были изнесены из алтаря и положены для постоянного пребывания в специально устроенную для этой цели раку с сенью, расположенную в главном приделе справа от алтаря.
Всё это время могила святого на православном кладбище Ананьева оставалась местом паломничества верующих. Здесь каждый день настоятель местного Никольского храма прот. Виктор Журавлев служит молебны и читает акафист.
5 сентября 2015 года по инициативе частной строительной компании Игоря Радченко, по благословению Бишкекского епископа Даниила (Кузнецова), на могиле преподобноисповедника Ираклия был установлен памятник, созданный скульптором Эркином Молдобековым. В 2016 году на территории кафедрального Свято-Воскресного собора г. Бишкек преподобноисповеднику Ираклию также был установлен памятник
Источники:
1. БД ПСТГУ [Электронный ресурс] // URL: http://www.pstbi.ccas.ru/cgi-htm/db.exe/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxI...q**
2. Игумен Дамаскин (Орловский), Королёва В. В., Ираклий (Мотях) // Православная энциклопедия. Т. 26. С. 277:
3. Королева В. Крест на Красном обрыве, М.: Изд-во им. свт. Игнатия Ставропольского, 2002. С. 7–10, 28–37, 151–152.
4. Святые новомученики и исповедники, в земле Казахстанской просиявшие / Авт-сост.: Л. А. Головкова, В. В. Королёва, О. И. Хайлова. М., 2008. С. 182–190.
5. ТЕВ. №11.С. 51–52.
6. ЦГА КР. Ф-И. 75. Оп. 1. Д. 45. Л. 14об (Дневник настоятеля о восстании 1916 года).
7. ЦГА РУз Ф. И-961 Оп. 1. Д. 873. Л. 508об, 509 (Ведомость о братии Иссык-Кульского монастыря за 1907 г.).
8. Шемановский И. На чёрную доску. Пржевальское духовенство во время последнего бунта // Голос пролетариата. 1919 г.
9. Юбилей обретения мощей преподобного Ираклия [Электронный ресурс] // Официальный сайт Бишкекской епархии // URL:// http://www.eparchia.kg/news/378, 11 сентября 2014.