Дата рождения
1871, 1 апреля
Место рождения
Воронежская губ., Нижнедивицкий у., с. Истобное
Происхождение
Сын священника; брат: священник Феодор (репрессирован в 1931 г.)
Национальность
Русский
Образование
1885 — окончил Воронежское духовное училище.
1891 — окончил Воронежскую духовную семинарию.
Семейное положение
Жена: Софья Ардалионовна Андреевская (был женат с 1892 по 1911 гг., разведён); дети: Владимир и Сергей; шурин — протоиерей Иван Андриевский (впоследствии иеромонах Иларион) [15]
Служба / работа / место жительства
1891–1895, г. Воронеж — преподаватель истории в подготовительном классе Воронежского духовного училища
1895–1915, г. Воронеж — преподаватель Закона Божия в женском училище А. В. Алисовой-Ивановской (затем гимназия В. Л. Степанцовой) и в пансионе Л. А. Собкевич [15]
1895, август – 1900 — надзиратель в Воронежской духовной семинарии
С 1895 — титулярный советник
С 1898 — коллежский асессор
С 1900 — член-секретарь Воронежского епархиального совета
Награды
Ордена Св. Анны 3-й степени и Св. Станислава 2-й и 3-й степени [15]
Образование
1919, 30 ноября — окончил Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия
Служба / работа / место жительства
1918, июнь – 1923, г. Киев — насельник Киево-Печерской Свято-Успенской лавры (штатный послушник с мая 1920 г.).
1921, г. Киев –– после преобразования Лавры в сельхозартель оставался на территории обители, составлял лаврскую летопись; жил на случайные заработки: работал конторщиком в сыпнотифозной больнице, преподавал в Киевской лесной гимназии и трудовой школе [4]
1920–1921, Киев — отбывал трудовые работы в пользу государства в 53-м трудополку [15]*
Рукоположение
1922, 2 марта — пострижен в монашество в Киево-Печерской Лавре.
1922, 10 июля — рукоположён в сан иеродиакона [4]
Служба / работа / место жительства
В 1922–1923 — активно противодействовал обновленчеству.
1922–1923, г. Киев — учёный секретарь библиотечной секции Всеукраинской академии наук
Рукоположение
1923, 5 октября — на заседании Священного Синода избран епископом Бутурлиновским, викарием Воронежской епархии. [1]
1923, 30 октября — распоряжением Патриарха Тихона вызван в Москву для посвящения в сан епископа.
1923, 9 ноября (?) — рукоположён в сан иеромонаха.
1923, конец декабря — выехал в Москву.
1924, 7 января, Москва — хиротонисан во епископа Бутурлиновского, викария Воронежской епархии; хиротонию возглавил Патриарх Тихон [1; 15].
Служба / работа / место жительства
1924, 20 января (1 февраля?) — переехал в г. Воронеж [1; 15].
С 1924, 1 февраля, г. Воронеж — жил в Благовещенском Митрофаниевском монастыре
Перед арестом проживал в г. Воронеже, Ильинская ул., 10 и/или в квартире брата (ул. Логовая, 32) [15].
Репрессии
С 1924, середина февраля — под подпиской о невыезде из г. Воронежа.
1924, начало марта — под угрозой ареста сотрудники ОГПУ предложили уехать из Воронежа добровольно.
1924, 13 марта — отказался уехать, сообщив, что долг перед Господом не даёт ему возможности оставить паству только ради того, чтобы избежать заключения и спасти свою жизнь
Арест
1924, 22 марта — арестован и заключен в ардом при Воронежском губ. отделе ОГПУ.
Обвинение
«Деятельность против рабоче-крестьянского правительства». Виновным себя не признал
Осуждение
1924 — Воронежским губотделом ОГПУ приговорён к 3 годам заключения в Архангельский ИТЛ. Дело передано на рассмотрение Особого совещания ОГПУ
1924, май, Москва — переведён в Бутырскую тюрьму [19]
1924, 24 августа, Москва — освобождён под подписку о невыезде [19]
1925, 12 апреля — подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому) [2]**.
1925, 19 июня — Особым совещанием при Коллегии ОГПУ по ст. 69 УК РСФСР («уклонение лиц, освобожденных от военной службы, от выполнения общеполезных общественных работ, по религиозным убеждениям») приговорен в административном порядке к 3 годам ссылки в Киргизский край (ныне Казахстан) [17; 19]
Исполнение приговора
1925, Казакская АССР, г. Актюбинск — 7 месяцев
1926, Казакская АССР, г. Челкар
1927, февраль — отправлен этапом в г. Ходжейли Казакской АССР
1927, апрель–май, г. Турткул
1927, июнь – 1928, август, г. Ходжейли — находился в ссылке
1928, 27 февраля (?) — принято постановление о досрочном освобождении с правом свободного проживания по всей территории СССР (зачтён срок предварительного заключения)
1928, апрель — постановление о досрочном освобождении отменено из-за устройства «незаконного без разрешения ОГПУ богослужения, на котором присутствовали 4 посторонних верующих из местных жителей»
1928, 6 июня — Коллегией ОГПУ освобождён с запрещением права проживания в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове и Воронеже (минус семь)
1928, август — освобожден с правом свободного выбора места проживания
Служба / работа / место жительства
1928, 20–25 июня –– получил назначение на Воткинскую викарную кафедру Сарапульской епархии (указ Митрополита Сергия от 25 июня 1928 года за № 1481 и постановление состоящего при нем Патриаршего Священного Синода от 20 июня 1928 года за № 126 о командировании для управления Воткинским викариатством Сарапульской епархии)
1928, сентябрь – 1931, Москва — жил в Даниловом монастыре [1; 15]
1930 (?) — назначен епископом Бузулукским, викарием Оренбургской епархии, возможно также Казанским****. В управление епархиями не вступал
1931, конец года — назначен на Бакинско-Прикаспийскую кафедру с проживанием в г. Баку
1931–1934, г. Баку — руководил Успенской тихоновской общиной [16]
Арест
1933, 29 января, г. Баку — заключён в тюрьму
Обвинение
Контрреволюционная деятельности — произнесение слова в память императора Петра I и поминовение его имени на панихиде
Осуждение
1933, 7 мая — Особым совещанием при коллегии ОГПУ по Азербайджанской ССР приговорён к 3 годам заключения
1933, 31 мая — постановлением правительственной комиссии Азербайджанской ССР «как социально опасный» направлен в концлагерь ОГПУ
1934, 23 января — освобождён с условием выезда из Азербайджана в двухдневный срок. Постановление не выполнил, проживал нелегально в г. Баку, скрываясь в домах верующих.
Дата смерти
1934, 16 декабря, г. Баку — скончался, похоронен на городском кладбище «Чемберекенд»
Реабилитация
2003, 3 июля — реабилитирован по делу 1925 года
Примечания
Пожалуй, нет другого жизнеописания архиерея, столь же запутанного, как у еп. Митрофана (Поликарпова) . Два главных источника по истории православной иерархии ХХ в. — Акты Св. Патриарха Тихона и Каталог митр. Мануила (Лемешевского) — дают о нём противоречивые и неверные сведения. В биографии перепутались названия трёх кафедр: Бутурлиновской, Бугумильской и Бузулукской; полагаю, из-за неверных расшифровок по рукописным источникам одного и того же названия — Бутурлиновская. Гипотеза: епископ Митрофан (Поликарпов) управлял лишь двумя кафедрами: Бутурлиновской и Бакинской. Обоснование — ниже.
* Возможно, был обязан отбывать повинность, но либо вообще отказался, либо не полностью выполнил предписание, т. к. в 1925 году осужден был по ст. 69 УК за «уклонение лиц, освобождённых от военной службы, от выполнения общеполезных общественных работ, по религиозным убеждениям».
** Согласно той расшифровке, которую предложил М. Губонин, акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому) подписал еп. Митрофан (Русинов). В оригинале фамилия не указана, написано – «Митрофан, еп. Бутурлиновский» [Акты. С. 415–416]. Но Митрофан (Русинов) Бутурлиновским не был никогда. Епскопом Бутурлиновским сразу был назначен при хиротонии и оставался в 1925 году Митрофан (Поликарпов).
Дополнительную путаницу вносят сайты «Древо» и Бакинской епархии, где сообщается, что еп. Митрофан был осужден в 1924 г. и с января 1925 находился в ссылке в г. Бугульме Самарской обл., где 20 января 1925 г. назначен епископом Бугульминским, викарием Самарской епархии. Этого не было [см.19 (письмо еп. Митрофана Е. Пешковой)] В это время (с 12 мая 1924 г. до 1926-го), Бугульминское викариатство возглавлял епископ Никита (Делекторский) и только в 1926 году последовало его следующее назначение. В Бугульму еп. Митрофан не уехал, оставался в Москве и 12 апреля 1925 года должен был присутствовать на погребении Патриарха Тихона и на совещании, когда оглашалось его завещание и собирались подписи.
Согласно «Книге памяти Воронежской обл.», арест 22 марта 1924 года и приговор 19 июня 1925 года – это процедуры одного и того же дела и назван он там «епископ Бутурлиновский (с именем Митрофан)», то есть, некой ссылки в Бугульму и перетитулования за этот период, не произошло. С 1925 года еписокп Митрофан находился в ссылке в Средней Азии. Летом 1927 года в письме оттуда к Е. Пешковой сам епископ Митрофан подписывается Бутурлиновским. Это письмо также опровергает сведения из Каталога митр. Мануила (Лемешевского) о том, что еп. Митрофан (Поликарпов) в 1926–1927 гг. числился епископом Бузулукским, викарием Оренбургской, а затем только – в 1927–1929 гг. — стал епископом Бутурлиновским. Скорее всего, здесь произошла путаница с назначениями на Бузулукскую и Бутурлиновскую кафедры, которые следовали в обратном порядке.
**** Или Ижевским, как считает д. ист. н. Ф. А. Гайда.
Источники:
Литература
1. Акиньшин А. И. Митрофан // Православная энциклопедия. Т. 45. С. 483–484.
2. Акты святейшего патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти. 1919-1943 гг. В 2-х частях. Составитель М.Е. Губонин. М., 1994. С. 415, 980.
3. Архиепископ Леонтий Чилийский. Автобиография // Русский паломник. М., 2007. № 39.
4. Биографические сведения о братии Киево-Печерской Лавры, пострадавшей за Православную веру в 20 столетии. Киево-Печерская Лавра, 2008. С. 81–83 (289).
5. Их страданиями очистится Русь. М., 1998.
6. Митр. Мануил (Лемешевский). Т. 4. С. 368.
7. Непридуманные судьбы на фоне ушедшего века : Письма М. В. Шика (свящ. Михаила) и Н.Д. Шаховской (Шаховской-Шик). М.: Культурно-просветительский фонд «Преображение», Т. 2. 2016. С. 344, 353.
8. Николай Доценко, прот. Наследники царства. Т. 2. Симферополь. 2004.
9. Сапёлкин Н. С. Многие страдания праведникам: Воронежские святители XX в. // Воронеж православный. 1997. № 8.
10. Список заточенных и сосланных епископов в СССР // Сегодня. 1927. 24 июля. № 162. С. 2.
Документы
11. ГАОПИ. Ф. 9353. Оп.2. Д. 9062.
12. ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 263. Л. 83.
13. ЦГИАКУ. Ф. 128. Оп. 3 мон. Д. 968.
14. ЦДНИ ВО. Ф. 9353. Оп. 2. Д. 9062. (Уголовное дело еп. Митрофана (Поликарпова).
Электронные ресурсы
15. Епископ Митрофан (Поликарпов, в миру Николай Иванович) Бутурлиновский, викарий Воронежской епархии // Личный сайт иерея Павла Овчинникова. http://pol-pot83.livejour№al.com/94750.html
16. Жизнеописание епископа Бакинского и Прикаспийского Митрофана (Поликарпова) // Бакинско-Азербайджанская епархия. http://baku.eparhia.ru/№ews/?id=738
17. Книга памяти Воронежской обл. // Сайт "Жертвы политического террора в СССР" (База данных общества «Мемориал»). https://base.memo.ru/person/show/1275839
18. Митрофан (Поликарпов) // Открытая православная энциклопедия «Древо». https://drevo-i№fo.ru/articles/21302.html#5
19. Поликарпов Н. И. — Пешковой Е. П. // Сайт «Заклейменные властью. Услышь их голоса. По документам фондов Государственного Архива Российской Федерации: "Московский Политический Красный Крест" (1918 – 1922); "Е. П. Пешкова. Помощь политическим заключенным" (1922-1938). http://pkk.memo.ru/letters_pdf/002319.pdf
Дополнительно
В начале 1890-х годов Николай Иванович Поликарпов женился на Софье Андреевской, дочери священника Архангельской церкви села Голышевки Коротоякского уезда Ардалиона Андреевского. У них родились сыновья Владимир и Сергей. Шурин Николая, Иван Ардалионович Андреевский (1875–1961) стал впоследствии известным религиозным деятелем катакомбной церкви, многолетним узником сталинских лагерей.
Летом 1915 года на фронте погиб его сын, прапорщик Владимир Поликарпов, до армии – студент Военно-медицинской академии. Похоронен он был в Воронеже на Чугуновском кладбище. О судьбе второго сына и жены сведений нет, сайт Воронежской епархии упоминает о его разводе с женой [18].
Поликарпов прерывает свою светскую карьеру и летом 1915 года переезжает в город Киев, где поступает в Киевскую духовную академию. Еще во время обучения в Академии, живя в той местности, где подвизались дивные угодники Божии, Николай задумывает и принимает решение о принятии монашества… В письме к священноисповеднику Владыке Владимиру (Шимковичу) он описывает идеал монашества, разделяемый им и его Лаврскими духовниками: «для преуспевания в монашеских добродетелях будет полезно, если мне дана будет возможность выдержать достаточный искус сначала простым монахом, потом иеродиаконом». Конечно, определяющей датой для всей его дальнейшей жизни стал день монашеского пострига. 2 марта (16 – по старому стилю) он 1922 года принимает постриг с именем Митрофан, с именем того святого, изучению жизни которого он посвятил много лет жизни в Воронежской области – святителя Митрофана Воронежского. Как до пострига, так и после, послушник Николай не оставляет преподавание, обучает в Киевской лесной гимназии, одновременно числясь в Киево-Печерской Лавре. Вокруг гремит революция, Киев переходит из рук в руки: то белые, то красные, то зеленые. В начале двадцатых годов он был вынужден отбыть трудовые работы в пользу государства. А Лавра жила по раз и навсегда установленном уставу, как пишет сам послушник, кандидат богословия и преподаватель Николай Иванович Поликарпов «пассивное сопротивление, противопоставляю молчаливо натиску Ж{ивой} Ц{еркви} и т{ак} н{называемой} «анти-религиозной пропаганде» несокрушимую силу присутствия имманентно благодати Божьей, и простодушие веры своих старцев и неразрывным единением со всем верующим русским народом».
Противопоставляя буре в государстве, готовой затопись весь мир, Николай углублялся в себя и проходил монашеский искус, можно предположить, нес, как самые простые физические послушания: уборка, кухня, просфорня и пасека, так и другие, требующие профессиональных навыков историка, был благословлен составлять лаврскую летопись, ведение которой прекратилось в феврале 1923 года вскоре после его отъезда на место епископского служения любимого им святителя – город Воронеж. Одновременно в 1922–1923 годах работает ученым секретарем библиотечной секции Всеукраинской Академии Наук. Вел постоянную переписку с Воронежским священноисповедником Владимиром (Шимковичем). Судя по письмам, имеющимся в уголовно-следственном деле, адресованным Преосвященному Владимиру, рукоположение в священный сан диакона монах Митрофан принял в Лавре Антония и Феодосия Киево-Печерских. Особого внимания заслуживают особые доверительные, можно сказать духовные отношения, сложившиеся между Владыкой Владимиром и Поликарповым, их мы можем проследить через те три письма, что сохранились в уголовном деле, хранящемся в городе Воронеже. «До глубины души растроган я письмом Вашим. Бесконечно рад и за Ваше Высокопреосвященство и за дорогую мне Воронежскую епархию, что Архиепископом Воронежским (назначены – авт.) Вы и что, таким образом, на Митрофановском седалище возсядет уже не злохитрый отступник лже-архиепископ Петр Сергеев, а Архиерей, яков подобает сему священному седалищу». «Да поможет Вам Царица Небесная и Святитель Митрофан, Тихон и Антоний в великом деле одоления ЖЦ, всей сатанинской рати, ополчившейся на Церковь Христову», – пишет он далее. Другое письмо, написанное почти через месяц, не менее ярко раскрывает дружбу этих двух подвижников Православия «Ваше дорогое для меня имя золотыми буквами будем записано на скрижали истории Воронежской епархии и всей Русской Церкви, как имя возстановителя (так в тексте – авт.) православной Церкви и православной иерархии в этой епархии».
Однако Митрофан ничуть не рассчитывал получить какую-либо выгоду от столь тесного и личного общения с управлявшим Воронежской кафедрой архиепископом Владимиром. Вот он пишет: «Если Господу угодно будет допустить меня загладить мою греховную жизнь в настоящее время самоотверженным трудом, (на опасном фронте), то я сочту за счастье всего себя, все силы моего ума, всю горячность моего сердца положить на это дело», «заявляю Вашему Высокопреосвященству мою готовность: если бы на Вашем Воронежском передовом фронте борьбы с Ж{ивой} Ц{еркви} освободилось какое-либо такое боевое (отнюдь не теплое) местечко, то, как ни жалко было расставаться в Лаврскими святителями и библиотеками, святого благодатною атмосмерою (так в тексте – авт.), кое-с-кем из друзей и с самим Киевом, я охотно приму всякое Ваше предложение, усматривая в этом предложении волю Божию, от Кого стопы человеку управляются (Пр. 20, 24)». В письме от 11 сентября 1923 года уже иеродиакон Митрофан пишет, что хотел бы приехать в город Воронеж и помочь уважаемому им владыке в борьбе с «Живой Церковью» докладами «Что такое Живая Церковь», которые он подготовил для чтения в Лавре, а также «О почитании святых и мощей»… В Воронеже он надеялся стать настоятелем Одигитриевской часовни, расположенной между кафедральным Троицким собором и Митрофаниевским монастырем – “двумя важнейшими центрами живоцерковников” [15].
5 октября 1923 года на заседании Священного Синода иеромонах Митрофан был избран епископом Бутурлиновским, викарием Воронежской епархии. Распоряжением Патриарха Тихона от 30 октября 1923 года вызван в Москву для посвящения в сан викарного епископа Воронежской епархии. Выехал в Москву в конце декабря того же года. 7 января 1924 года был хиротонисан во епископа Бутурлиновского, викария Воронежской епархии. Хиротонию в г. Москве возглавил патриарх Тихон (Беллавин). [1; 18]
В Воронеж приехал 1 февраля 1924 года [18]. По другими данным [15], приехал в Воронеж 20 января 1924 г., поселился в квартире по адресу г. Воронеж, ул. Логовая, 32 ныне ул. Художника Бучкури, проживл также по адресу: Ильинская ул., 10, ныне «Севостьяновский съезд», в квартире своего младшего брата Федора Ивановича Поликарпова, который работал на хлебной бирже [15].
Появление в городе человека, которого хорошо знали по его предшествующей деятельности, встревожило обновленцев, и они заваливают его доносами. Священники-обновленцы из Митрофановского монастыря доносили о том, что он “мутит” не только против “Живой Церкви”, но и “против Соввласти и большевистской партии”. Они уверяли, что “Поликарпов привез из Москвы от бывшего Патриарха Белавина золотые кресты для подкупа попов на пропаганду против коммунистов. Один крест уже надел на своего шурина, священника Ивана Андреевского”. Уже в середине февраля с епископа Митрофана чекисты взяли подписку о невыезде из Воронежа. В составленной по этому случаю анкете он выразил свое отношение к декрету об отделении Церкви: со стороны государства он считал декрет закономерным, а для Церкви полезным. Чекисты определили епископу Митрофану кличку “монах” и установили за ним тайную слежку. Копилка фактов быстро пополнялась [15].
«9 марта: за вечерней в церкви Покровского монастыря говорил проповедь антисоветского содержания. Ему “поддакивал контрреволюционный поп” Стефан Ширкевич. 10 марта: в Бутурлиновке ожидается приезд ставленника Патриарха Тихона. Желая возврата к старине, многие приходы отказываются от священников, лояльных к Советской власти. 14 марта: служил в Воскресенской церкви вместе с архимандритом Ионой, который проживает в Новой Ольшанке Нижнедевицкого уезда. Иона давно был на подозрении, летом 1923 года он пешком ходил в Москву к патриарху, побывал также в Саровской пустыни, в попутных селах агитировал за тихоновцев, против Советской власти». Итожа наблюдения, чекисты делали вывод: «В распоряжениях епископа Митрофана видна планомерная деятельность, направленная против живоцерковников, коммунистов и существующих новых порядков в гражданской жизни. Во всех церквах Воронежа идут разговоры о доблестном спасителе веры, который де не боится коммунистов и готов принять венец мученика за веру» [15].
Понимая, что действия епископа Митрофана не выходят за пределы церковной жизни и сознавая шаткость собранного компромата, чекисты предложили ему уехать из Воронежа, угрожая в противном случае арестом. 13 марта 1924 года епископ представил в ОГПУ заявление, в котором сообщил, что долг перед Господом не дает ему возможности оставить паству только ради того, чтобы избежать заключения и спасти свой живот [15].
22 марта 1924 года он был арестован. Из материалов следственного дела:
«Отношение к военной службе: фактически не отбывал, так как состоял учителем
Судимости: нет»
«Приложения к делу (особенности): 14 марта с.г. гр.Поликарпов, выслушал доклад своего политического единомышленника архимандрита Ионы, дал ему наказ, чтобы и на будущее время он также эффективно боролся против коммунистов.
Допрос: 03.03.1923:
Приговор: выслать в севкрай на 3 года, дело сдать в архив 6-го отделения.
Партия: тихоновец».
Допросы носили формальный характер, виновным он себя не признал. 8 апреля в Доме заключенных его освидетельствовал врач: «следовать на Север может». На следующий день последовало объявление об окончании следствия. В обвинительном заключении предполагалось дело Поликарпова направить в Особое совещание для заключения его на три года в Архангельский лагерь. Но планы ОГПУ были другие, часть епископата чекисты собирали в Москве для наблюдения за ними и разработки своих стратегий. К ним присоединили и епископа Митрофана [15].
В Москве он проживал без права выезда, скорее всего, в Даниловском монастыре. Был бескомпромиссным «тихоновцем», в интригах ГПУ не участвовал. Подписал после смерти Патриарха Тихона акт о передаче высшей церковной власти Местоблюстителю митрополиту Петру (Полянскому).
Из письма митрополита Митрофана Екатерине Павловне Пешковой (в Политический Красный Крест), август 1928 [19]:
«Глубокоуважаемая Екатерина Павловна! 15-го июня я послал Вам телеграмму с просьбою посодействовать в ОГПУ скорейшему отуску меня отсюда и в виду развивающегося болезненного состояния, и в виду объявленной мне амнистии (досрочного освобождения с правом свободного проживания на всей территории СССР), а затем и последовавшего в июне истечения срока 3-х летней ссылки. Посылаю обещанную в том письме врачебную справку о моей болезни. Обстоятельства моего "дела" таковы. 22 марта 1924 г я был арестован и заключен в ар доме при Воронежском Губ отд ОГПУ. В мае переведен в Москву, заключен в Бутырскую тюрьму, где пробыл до 24 августа 1924 г (5 месяцев и 2 дня). Затем я проживал в течение ок 10 месяцев в Москве без права выезда из этого города. 19 июня 1925 года по постановлению Особой Коллегии ОГПУ я был в административном порядке сослан в порядке 69 ст Уг Код на три года в Казахстан, где и проживал сначала в г Актюбинске (7 месяцев), затем 1 год в городе Челкаре и затем в феврале 1927 года сильно больной отправлен по этапу в город Ходжейли Каракалпакской области, Казахстана. В год моей ссылки (1925) состоялось распоряжение Правительства об обязательном зачете предварительного тюремного заключения в срок ссылки. Таким образом, срок моей ссылки оканчивался в половине января 1928 года. Осенью, в ноябре 1927 года я обратился к Уполномоченному ОГПУ по Ходжейлейскому округу Кузнецов с просьбой навести по имеющимся в канцелярии ОГПУ сборникам распоряжений Правительства справку об этом распоряжении на предмет возбуждения ходатайства о моем освобождении в январе месяце. Мне было приказано подать письменное заявление об этой справке для направления через г Турт-Куль (центр Каракалпакской области) и Кзыл-Орду (центр Казахстана) в Московское ОГПУ. Я поопасался прибегнуть к этому способу получения справки и решил ожидать решения дела в обычном порядке. 11 марта 1928 года мне было объявлено постановление Коллегии ОГПУ, коим мне "по истечении срока ссылки запрещается проживание в городах Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове и Воронеже" (минус семь) на три года. Я напомнил тов Кузнецову о постановлении Правительства 1925 года об обязанном зачете предварительного заключения и о том, что, значит, срок моей ссылки окончился. Уполномоченный ОГПУ ответил мне, что в бумаге (постановлении Коллегии) ничего не говорится о моем освобождении теперь же, а постановление Правительства 1925 года об обязательном зачислении предварительного заключения ему неизвестно, и что таким образом это постановление есть только предупреждение меня и здешнего отдела ОГПУ о том, что, когда мне истечет 6 июня 1928 года трехлетний срок ссылки, то тогда мне запрещается проживание в этих 7 городах и губерниях на три года и об этом должно быть оговорено в имеющейся тогда мне быть выданной из ОГПУ бумаге об освобождении. Затем 15 апреля мне было словесно сказано, во время ареста ссыльных духовных в церкви по окончании Пасхального богослужения, что обо мне и другом епископе Кедрове прислана бумага о досрочном освобождении с правом свободного проживания по всей территории СССР, но, в виду устройства нами незаконного без разрешения ОГПУ богослужения, на котором присутствовали 4 посторонних верующих из местных жителей, мы лишаемся этого права и будем оставлены здесь или направлены в другое место на повторный срок. Через месяц Кедрову была выдана бумага об освобождении, и он уехал. А я оставлен здесь, в виду того, что в новом постановлении о полном и даже досрочном освобождении моем ничего не сказано об отмене прежнего постановления о "минус семи", и что вследствие этого через Турт-Кульское Окружное Отделение ОГПУ сделан запрос о том, какую мне выдать бумагу: о полном ли освобождении с правом свободного проживания по всей территории СССР. Запрос об этом, по-видимому, был сделан в 20-х числах апреля. И вот успел уже истечь и новый 3-летний срок моей ссылки, а я все остаюсь в губительном для моего сердца здешнем жарком климате. По моей усиленной просьбе, после истечения срока, новый уполномоченный ОГПУ тов Заводовский согласился послать в Турт-Кульское Управление ОГПУ телеграфный запрос о том, нельзя ли мне выдать документы об освобождении на месте в виду истечения срока ссылки. Получен был ответ: "задержать выдачу документов впредь до особого распоряжения". Считаю нужным объяснить, что летом прошлого года наша "староцерковническая" партия, возглавляемая митрополитом Сергием была легализована правительством, и с того времени все новые назначения на епископские кафедры делаются митрополитом Сергием не иначе, как только по получении согласия ОГПУ на назначение того или другого кандидата в тот или другой город, и что им осенью 1927 года испрошена была у ОГПУ амнистия для 28 епископов, в том числе и для меня. Вот поэтому-то я, по постановлению Коллегии ОГПУ, кажется, от 27 февраля 1928 года (точно не знаю, так как бумаги этой мне не дали прочитать и не взята была с меня подписка об объявлении её мне: эта подписка была взята только с Кедрова, хотя постановление было о двух) и был досрочно освобожден с правом свободного проживания по всей территории СССР. И вот почему я получил сегодня указ Митрополита Сергия от 25 июня 1928 года за № 1481 с сообщением постановления митрополита и состоящего при нем Патриаршего Священного Синода от 20 июня 1928 года за № 126 о командировании меня для управления Воткинским викариатством Сарапульской епархии (на Урале, в пределах бывшей Пермской епархии). Этот факт с несомненностью свидетельствует о том, что Московским ОГПУ, еще в феврале амнистировавшим меня, дано согласие не только на мой выезд из места ссылки, но и назначении на епископскую должность (кафедру). А между тем я все еще томлюсь здесь, буквально томлюсь. Так как 55-60 градусные морозы гибельны для пораженного миокардитом сердца. Врачи два раза предупреждали меня о возможности неожиданной смерти, если я останусь здесь и не перееду в более умеренный климат. Назначено лечение сначала камфорой, а потом дигиталисом, а Вы знаете, что это сильно на сердце действующие средства, назначаемые врачами в самых крайних случаях. Выражение медицины удостоверяет: "Состояние здоровья угрожающее" само говорит за себя. Я много слышал о Вашей доброте и заботе о нас, бедных заключенных и ссыльных, и перед отъездом в ссылку 2 или 3 раза был у Вас и убедился в том, что это так. Плохо пишу оттого, что ноги и руки вследствие сердечного расстройства плохо слушаются меня, в каковой моей невольной вине и прошу простить меня. Умоляю Вас помочь мне выяснением в ГПУ положения моего дела и возможном ускорении моего освобождения из ссылки. Заранее искренне благодарный Вам Епископ Митрофан Бутурлиновский Воронежской епархии (в мире Николай Иванович Поликарпов) [19].
По окончании ссылки, в сентябре 1928 года, епископ Митрофан приехал в Москву и обосновался в Даниловом монастыре. По всей видимости, вплоть до конца 1931 года он получал несколько назначений -- то в Казань, то на викарную Бузулукскую кафедру Самарской епархии, но Москвы не покидал. В конце 1931 года он получил назначение на Бакинскую каедру и уехал в город Баку, где проживал безвыездно до дня своей смерти. Епископ Митрофан был один из немногих архиереев, которые действительно управляли этой кафедрой, многие другие просто не могли доехать до места своего послушания. Хотя говорить о полноценном управлении епархией не приходится, засилье раскольников-обновленцев и красный террор не оставлял возможности полноценно управлять епархией. В начале 1933 года – 29 января арестован ГПУ Аз. ССР. 7 мая в порядке Особого Совещания при Коллегии ГПУ был приговорен к 3 годам местного заключения, а 31 мая этого же года вышло постановление о заключении «его как социально опасного в концлагерь ОГПУ». И только 23 января 1934 года освобожден из заключения с выездом из приделов Аз.ССР в двухдневный срок. Больной, разбитый болезнями, длительным содержанием в нечеловеческих условиях, Владыка не выехал из города и, как предполагается, тут и проживает в домах верующих, скрываясь от следствия, до дня своей смерти – 16 декабря 1934 года. Был похоронен на Бакинском городском кладбище «Чембрикенд», а на надгробной плите было написано, что «здесь погребен епископ Бакинский и Прикаспийский Митрофан (Поликарпов)».
21 декабря 2008 года состоялось перезахоронение останков епископа Бакинского и Прикаспийского Митрофана (Поликарпова). Накануне вечером, во время чтения кафизм на всенощном бдении, гроб с останками епископа Митрофана был принесен в кафедральный собор свт. Жен-Мироносиц г. Баку, где его встретил Преосвященный Александр, епископ Бакинский и Азербайджанский и духовенство бакинских храмов. По окончании всенощного бдения была совершена заупокойная лития, а затем последовало чтение Евангелия, по обычаю совершаемое над телом почившего архиерея. 22 декабря 2008 года, в воскресение, Владыка Александр совершил Божественную литургию в сослужении духовенства г. Баку. По окончании литургии перед гробом с останками епископа Митрофана была совершена великая панихида, после чего гроб был обнесен вокруг кафедрального собора и опущен в крипту, устроенную в храме по благословению ныне почившего Святейшего Патриарха Алексия II [16].
Из следственного дела священномученика Сергия (Зверева), архиепископа Елецкого, стало известно, что в начале 1930-х гг. епископ Митрофан находился в Баку. В интересах исторической церковной науки собирал материалы о деятельности святителей Митрофана Воронежского и Тихона Задонского[8]. Как следует из справки, подготовленной НКВД АзССР в марте 1935 г. для НКВД г. Ельца, «Епископ Митрофан Поликарпов в конце 1934 г. умер. Семьи и определенного места жительства не имел. С начала 1934 г., т.е. со дня освобождения из-под стражи и по день смерти жил на полулегальном положении, ежедневно меняя квартиры». По свидетельству архиепископа Леонтия Чилийского, к началу 1930-х гг. в Бакинской епархии не было ни одного храма. Когда епископ Митрофан «скончался, не было православного священника, который мог бы его похоронить. Хоронила сама паства» [16].
Составила справку
Озмитель Е. Е., д. ист. н., ст.н. сотр. ПСТГУ, историк Бишкекской епархии