Дата рождения
1883, 13 августа
Место рождения
Войска Донского обл.
Семейное положение
Женат, сын Николай
Служба / работа / место жительства
До 1932 году проживал в. [1]
1920-е, Кустанайская обл., Фёдоровский р-н, пос. Смирновский — псаломщик и звонарь, с 1928 г. староста храма, работал в колхозе, затем единоличник
Арест
1932, 21 ноября — заключён под стражу
Обвинение
«Занимался антисоветской агитацией» во время богослужений, «невыполнение твёрдого задания»
Осуждение
1933, 5 января — тройкой ПП ОГПУ по ст. 58-10, 61-2, 73 приговорён к 10 годам ИТЛ
Исполнение приговора
Наказание отбывал в Карагандинской обл.
Реабилитация
1989, 4 ноября — Кустанайской прокуратурой реабилитирован по делу 1932 г.
Дополнительно
Из воспоминаний Николая Тихоновича Мамаева (вероятно украинская фамилия МАМАЙ была переделана, русифицирована сыном на МАМАЕВ):
«В 1931 году стали громить церковь в посёлке. Люди упросили отца поместить церковное имущество в передней комнате нашего большого, двухкомнатного саманного дома. До осени 1932 года всё было спокойно. А с августа-сентября начались «визиты» чекистов и активистов сельсовета. Они описывали имущество церкви и приказывали отцу делать из икон табуретки. На что отец отвечал: «Вы хоть сейчас меня убейте, делайте со мной что хотите, но до икон я даже пальцем не дотронусь!»
В ноябре приехали в третий раз уговаривать отца. Отец опять отказался отдать кресты и иконы. До сих пор помню его в ту минуту. Он стоял у печки, на плечи накинул барчатку — длинную, отделанную белой смушкой шубу. Тогда они забрали его с собой. Мы видели в окно, как отец в свой барчатке сел между двоих в сани-кошелку, и его увезли. Мама плакала.
Ждали вечер и всю ночь — нет нашего бати. Утром мама посылает меня в сельсовет узнать, где он. Захожу, за столом сидит парень лет 20-25 в белой гимнастёрке, опутанный ремнями, на правом боку кобура с наганом.
— Чего тебе нужно? — спрашивает.
— Отдай моего тятю! — отвечаю.
— Иди домой, скажи мамке, пусть сама придёт.
А комната была спешно перегорожена примерно пополам досками от пола до потолка, в одной половине, как я понял сельсовет, в другой — тюрьма. А там много людей.
Собрался идти, как отец подзывает к щели в перегородке: «Скажи маме, что меня арестовали». Пришел и маме всё рассказал. Она собирает что-то в узелок и горько плачет, а мы с братом, ни разу до того не видевшие её плачущей, ничего не понимая, жмёмся к ней и просим: «Не плачьте, мама!»
…А как стемнело, какие-то люди приехали в наш двор на санях. Ночь была лунная, снег во дворе, и всё видно, как днём. Они открыли погреб и стали забирать всё, что там было: капусту в бочке и весь зимний припас. Мама взяла топор, бьёт им по полену и громко кричит: «Батько, батько! Выйди! Из погреба всё крадут!». Но ведь те люди наверняка знали, что отца нет и спокойно продолжали грабить нас. А может, и под дверью кто стоял на улице на всякий случай…
Утром мама пошла посмотреть погреб, пришла, бедная, и в рыданье упала на лежанку к бабушке нашё слепой, меня с братом к себе прижала и рыдает: «Дитки, дитки, що ж нам теперь робыть? Всэ ограбылы… Пропали теперь мы!» Я оделся и тоже посмотреть погреб — там было пусто.
Потом приехали несколько подвод, стали выносить церковное имущество. Забрали всё… А для нас начались страшные голодные дни. Мама приносила жмых, то есть то, что оставалось от выжимки семечек подсолнуха – большие такие, круглые, желтоватые диски. Меняла этот жмых у казахов на одежду, да нам из него оладушки пекла. Разжуёшь их, начинаешь глотать, а они не лезут, горло дерут. Мы плачем, отказываемся, а мама уговаривает есть, а то, мол, с голода умрём и нас в землю зароют. Я до сих пор, как вспоминаю те оладушки, чую боль в горле…»
Источники:
Документы
1. СГА ИАЦ ДП Костанайской обл. [П]
2. Государственный архив Костанайской обл. ГАКО Р-72 Оп. 1 Д. 185 [П]
Электронные ресурсы
3. Жертвы политического террора в СССР. https://base.memo.ru/person/show/2991559
4. «Чекисты требовали пустить иконы на табуретки» // Статус-Карабалык. http://www.status-karabalyk.ru/view_post.php?id=197 [П]