Урмийская трагедия. Житие священномученика Пимена (Белоликова), епископа Семиреченского и Верненского. – Москва: Региональный общественный фонд «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви», 2020. – 511 с.: ил.
Архимандрит Дамаскин (Орловский)
Вниманию читателя предлагается житие священномученика Пимена (Белоликова; 1879-1918), епископа Семиреченского и Верненского, который большую часть своего служения провел в Урмийской православной миссии в Персии (Иране). Это потребовало исследования деятельности Урмийской миссии от ее учреждения в 1898 году до ее уничтожения в 1918 году после крушения Российской империи, формального упразднения в 1920-х годах и до смерти последнего Урмийского православного епископа в 1962 году. Деятельность заграничной Миссии была связана с дипломатическим и другими государственными ведомствами Российской империи, чему в книге уделяется значительное внимание. Многое из происходившего тогда остается актуальным для понимания сегодняшних исторических процессов. В книге уделяется внимание проблемам христиан и судьбе той части сирийского народа, который в силу политических условий оказался отторгнутым от православных поместных церквей. Большой интерес представляют рассматриваемые в данном исследовании международные отношения. Находящаяся в центре насыщенного событиями повествования жизнь священномученика Пимена, принимавшего в них деятельное участие, показывает, насколько сложным было в ХХ веке взаимодействие христианина с окружающим миром, если христианин руководствовался голосом совести, а не расчета. Книга предназначена для широкого круга читателей.
Вместо предисловия
Житие мученика ХХ столетия от агиописателя требует соблюдения некоторых условий – прежде всего, прямых отношений с тем, о ком автор пишет, что предполагает максимальную правду изложения. Это не означает, что должно быть явление святого жизнеописателю, но предполагает, что автор понимает, что сможет объясниться впоследствии с тем, о ком пишет. Если мы смотрим на святого как на пребывающего в некоем небытии, как на того, кто нас ни о чем и никогда не спросит, то мы можем писать о нем и домысливать, что угодно. Но мы можем ошибиться, и тогда нам придется горько пожалеть об ошибочно избранном методе изучения и описания жизни святого. Для того чтобы, излагая события, сохранить правду, неминуемо приходится воссоздавать, опираясь на первоисточники, ту внешнюю обстановку, в которой святой жил, а также жизнь окружавших его людей. В этом случае агиописатель имеет шанс получить одобрение от святого как изложивший все ставшие ему известными обстоятельства соответственно бывшим в действительности, ибо он излагает не то, чего не знает или о чем домысливает, а только то, что знает, хотя это знание порой и приобретается дорого – многими усилиями, трудами и скорбями.
У агиописателя могут быть две позиции относительно написания жития – это изложение правды или создание некоего мифа; иногда эти позиции имеют несчастье совмещаться, и тогда правда смешивается с мифом. Миф может создаваться из личных представлений агиописателя о святом, то есть на субъективном основании, или на том, каким общество видит образ святого. Эта вторая позиция по степени отклонения от правды мало чем отличается от первой. Сознательная или бессознательная попытка создать миф в любом случае является опасным по своим последствиям для общества обманом, невольной попыткой ввести читателя, желающего воспользоваться опытом святого, в заблуждение, что может привести к печальным последствиям. В некотором роде это как раз тот случай, когда слепой ведет слепца, и есть вероятность, что оба упадут в яму.
Как создается ложный миф, хорошо видно на одном из эпизодов жизни апостола Павла. Находясь в городе Листре, Павел проповедовал Евангелие. Тут же был и внимательно слушавший его человек, не владевший ногами от рождения. Павел, видя веру слушавшего человека, исцелил его именем Христовым. Но что последовало за этим? Этот факт в сознании окружающих оказался не связанным с проповедью о Христе, которую они только что слушали. Ложно поняв то, что они только что видели и слышали, они попытались выдать Варнаву за Зевса, а Павла за Гермеса как начальствующего в слове. Жрец идола Зевса принес венки, намереваясь совершить жертвоприношение богам, явившимся в образе человеческом (Деян. 14, 6-21). И сколько потребовалось от апостолов усилий, чтобы убедить народ не приносить жертвы и разойтись по домам, какое вызвало у них возмущение попрание правды, о которой они только что говорили, когда правда оказалась подменена человеческим мифом. Так действительный факт исцеления был проинтерпретирован через призму ложного опыта. Но точно так же и агиописатель, как, впрочем, и всякий историк, может рассматривать события и судьбы людей в рамках имеющейся у него мифологической теории, в рамках той идеологии, которую он почитает за истинную. В этом случае он изучает и затем излагает исторические события, используя метод прокрустовского упрощения: всё, что вписывается в его идеологическую схему, он принимает, всё, что не вписывается, – опускает. Кроме того, и сами события рассматриваются тогда через призму частного воззрения, и считается возможным на основании субъективного, частного воззрения толковать и оценивать значимые исторические события.
С наивозможной тщательностью мы старались при написании жития священномученика Пимена избегать мифологического подхода. При написании жития мы старались, насколько возможно, исследовать все те внешние обстоятельства, которыми сопровождалась жизнь святого, а также жизнь тех людей, которые окружали мученика, на поступки и слова которых он реагировал, проявляя человеческую слабость или мужество. Внешние обстоятельства были для мученика жизненным послушанием. Как и всякое чистосердечно воспринятое послушание, они оказывали на него значительное влияние, помогая стать христианской личностью, способной на мужественные поступки и бескомпромиссное следование за Христом.
В данном повествовании перед читателем предстанут люди очень цельные, посвятившие свою жизнь и отдавшие свое сердце евангельскому идеалу, такие, как епископ Кирилл (Смирнов) или протоиерей Иоанн Восторгов, одаренности, энергии и веры которого хватило бы на сотню людей. В повествовании перед читателем предстанут и люди идеалистически настроенные и честные, но неопытные и слабые, как архимандрит Феофилакт (Клементьев), готовые совершать благое дело в условиях благоприятных, но приходящие в растерянность при испытаниях, когда приходится определяться – в чем заключается их упование. Или такие, как епископ Сергий (Лавров), который, несмотря на всю сложность своего характера, беззаветно служил миссионерскому делу, им избранному, и приходил в смятенное состояние духа, когда его лишался. Через представляемое читателю повествование проходят десятки высокопоставленных государственных чиновников, военных и дипломатов, членов Святейшего Синода, руководителей епархий, православных миссионеров, деятелей христианских миссий других государств. В иных случаях с сожалением приходится наблюдать, как из старых дореволюционных деятелей на заре новой исторической эпохи в России образуются деятели «нового типа», лишенные, кажется, всяких представлений о нравственности. Одновременно с судьбами отдельных людей перед нами проходит судьба целого народа, чей исторический путь оказался усеянным вереницей безвременных смертей.
При исследовании архивных документов, на основании которых в значительной степени написано житие священномученика Пимена и в большом объеме введенных в саму ткань повествования, дабы никто не подумал, что всё описываемое было измышлено фантазией, стало видно, каким образом принимались решения государственными мужами и сколькими страданиями и смертями обернулись эти решения для тысяч людей. В человеческой истории нет решений, безразличных к судьбам людей. И тысячи принятых людьми решений, особенно решений, принятых людьми во власти, на Суде Божием обнаружатся как решения, повлекшие страдания и смерть многих людей. От этого Суда и от Лица Божия не уйдет никто. Поэтому странно и говорить, что надо что-то скрывать, творить вместо описания действительного образа подвижника или мученика образ рафинированный.
В предлагаемом вниманию читателя житии перед нами разворачивается – от ее первых шагов и до самого конца – история одного из важных миссионерских учреждений Русской Церкви – Урмийской православной миссии. Урмийская миссия в отличие от других миссий, чья деятельность была направлена к народам, не просвещенным светом Христовым, проповедовала христианам, которые по обстоятельствам внешним, политическим, оказались оторванными от православия. В центре внимания русских православных миссионеров оказался древний народ – сирийцы или айсоры, ассирийцы, халдеи, сирохалдеи, как их тогда называли, жившие в северной Персии и оказавшиеся под сильнейшим давлением окружавших их мусульман и диких племен. И они воззвали к России. Через всё повествование, через описание исторических перипетий проходит жизнь священномученика Пимена, епископа Верненского, – такая, какой она была в действительности.
По материалам сайта:
http://www.fond.ru/index.php?menu_id=378&menu_parent_id=361&show_date=0&...
